Из воспоминаний Вадима Михайловича Физикова,
в прошлом преподавателя и декана филологического факультета ОмГПУ (печатается в сокращении)
Мои родители вместе окончили ставший всем нам малой родиной литературный (ныне – филологический) факультет Омского педагогического института им. А. М. Горького в первом студенческом выпуске 1936 года.
До начала войны отец – Михаил Васильевич Физиков – успел поработать в селе избачом, учителем, создал кабинет литературы в Омском институте усовершенствования учителей, начал писать кандидатскую диссертацию об эстетическом аспекте в изучении литературы в школе, уже будучи преподавателем кафедры педвуза. Той самой, на которой спустя годы мне довелось проработать полвека. Отсюда отец ушёл добровольцем на фронт.
Он был начальником штаба батальона, затем стрелкового полка, воевал под Белгородом, форсировал Днепр, участвовал в освобождении Правобережной Украины...
Письмо родным с фронта. 1944 г.
Из письма от 18 декабря 1943 года:
«...За это лето я столько видел горя, что трудно представить. Мы прошли по израненной немцами земле, земле, залитой кровью и слезами народа. И это ожесточает сердце. Но оно, милая, так же и даже больше нежно к тебе.
Что же ты молчишь? Неужто что случилось? Скверно на душе.
Откликнись же, дорогая. Пиши. Привет маме, Любе, Ивану Алексеевичу и всем родным.
Целую тебя крепко, целую сына. Твой Михаил».
Став взрослым, я вчитывался в его заметки, письма и рукописи и понял: это был человек талантливый, мыслящий, видевший коренное существо проблемы. Он хотел, чтобы мама обязательно дала мне университетское образование со знанием нескольких иностранных языков и воспитала сына в истинном уважении к женщине. Чтобы сын не стыдился, а гордился чистотой и верностью. «И пусть у него в душе будет много нежности, поэзии и красоты...» (из письма).
Сожалею, что короткая память трёхлетнего мальчишки сохранила так мало реальных, живых воспоминаний о нём. Вот проводы отца на фронт. Теплушки на каких-то дальних путях. Ребёнка, видимо, привлекло и удивило необычное: не прощальная, ободряющая улыбка отца, а то, как по деревянным настилам вводили в вагоны лошадей... И ещё одно событие 1944 года навсегда вошло в мою детскую память. Как-то вечером, забирая меня из детского сада, мама остановилась во дворе, у колодца, и тихо сказала, сдерживая слёзы:
«Ну, вот, Вадик, больше нет у нас папы...»
О великом чувстве любви отец писал буквально в каждом письме домой. Жалел, что прежде, в мирное время, бывал недостаточно сердечен, нежен и чуток. «Любовь, воспетая всеми поэтами мира, любовь к тебе, милая, к сыну – это источник жизни и моей энергии... И если мне суждено погибнуть, защищая Родину, три имени будут дороже всего для меня: Россия, ты и Вадюша. За вас я не пожалею жизни» (11 июня 1943 года).
Мы с мамой не верили, что в украинском селе Струга Каменец-Подольской (теперь – Хмельницкой) области, где весной 1944-го шли ожесточённые бои, на месте гибели отца, похороненного под фанерной звездой в ограде деревенской церкви, что-то сохранилось от огневого военного прошлого. Боялись туда писать, да к тому же много лет втайне надеялись, особенно мама, что отец – пусть каким-то невероятным чудом! – но остался жив...
И вдруг прямо в деканат филологического факультета, где я тогда трудился, передают письмо из с. Струга от школьников-следопытов и их учителей. Оказывается, на сходе жителей села было решено перенести прах всех воинов, погибших при освобождении Струги, в одну братскую могилу. Несколько фамилий павших сохранилось на временных могильных дощечках, и Подольский архив Министерства обороны страны ответил на запрос села, что капитан Михаил Васильевич Физиков был призван в действующую армию из Омского педагогического института. Вот они сюда и на- писали. Думали ли стружцы, что их письмо попадёт в руки Физикова-сына?
Особенно потрясла нас последняя встреча со Стругой. Мы приехали туда с женой и уже взрослым сыном Михаилом, получившим, понятно, имя в честь деда. Нас привели на широкую улицу на окраине села, где отец принял когда- то свой последний бой.
Командир полка полковник Левченко ушёл к передовым цепям бойцов, залёгших под кинжальным огнём немцев, а отца оставил на командном пункте в штабе части для координации всех боевых действий. Струга была освобождена ударом с ходу, и полк, развивая успех, должен был выбить врага из большого села Куча, что возвышалось сразу за Стругой на крутой горе. Не получилось – атака захлебнулась. Вот в этот момент на командном пункте полка появился командир девизии и погнал в атаку всех («Соседи ушли вперёд, а вы тут отлёживаетесь!»). И сразу пулемётная очередь скосила отца и бойцов рядом с ним. Тяжело раненного разрывными пулями в живот командира пытались вытащить из-под огня на плащ-палатке. В медсанбате срочно подготовили операцию, но спасти отца не удалось – он умер на руках медсестры. С ней, постаревшей, мы успели встретиться...
Вот эта улица, где погибли отец и его товарищи, теперь носит имя капитана Физикова. Когда мы услышали рассказ об этом старой учительницы, я впервые за много лет увидел, как плачет наш сын...
Капитан Михаил Васильевич Физиков за боевые заслуги и мужество, проявленное в боях за освобождение Родины, был награждён орденами Суворова III степени, Красной Звезды, Отечественной войны II степени.
